В России зафиксировано более 100 диверсий на железной дороге с начала конфликта
С начала конфликта в Украине поджоги железнодорожного оборудования, взрывы путей и другие акции стали регулярным явлением в России. В сентябре 2023 года по открытым источникам «Зона солидарности» насчитала 111 диверсий на железной дороге.
Одним из самых масштабных инцидентов такого рода стал подрыв железнодорожного полотна в Рязанской области в ноябре 2023 года — с рельсов сошли 19 вагонов. У следствия не было ни имени подозреваемого, ни мотива — только след велосипедной шины, силуэт в камере и фоторобот, собранный по отрывочным приметам.
Через три недели полицейский во дворе обычной многоэтажки остановил мужчину. Это стало началом громкого дела о «терроризме» против анархиста Руслана Сидики. По совокупности обвинений ему грозит от 15 до 30 лет колонии. По материалам его уголовного дела The Insider воссоздал историю этой охоты — шаг за шагом, от одного нечеткого кадра до случайной встречи у подъезда.
Содержание
Взрыв на рассвете и камера в носке
Нечеткий силуэт. Первые зацепки
Поиски партизана. «Оперативно значимой информации не получено»
След «Вагнера». «Кто у кого пьет, кто у кого умер»
«Взрывчатые вещества нормальной мощности». Экспертиза
«Он точно не местный». У партизана появляется лицо
Случайная встреча. «Я допустил пару ошибок»
Заключение. «Я не жалею о том, что сделал»
Взрыв на рассвете и камера в носке
11 ноября 2023 года в 7:10 утра на перегоне между станциями «Рыбное» и «Блок Пост 204 км» под Рязанью с рельсов сошли 19 вагонов грузового поезда № 2018. Поезд весом 5154 тонны вез апатитовый концентрат из Мурманской области в Саратовскую. Управляли составом машинист Дмитрий Уньшаков и его помощник Сергей Тарабукин.
«Мы шли [со скоростью] 54 км в час, — позже расскажет на допросе Уньшаков. — Раздался сильный хлопок. В кабине электровоза, где находился я со своим помощником, повылетали боковые стекла, передние потрескались. Я видел, как провода над путями заходили ходуном, поэтому сразу применил экстренное торможение».
Пока помощник машиниста пошел осматривать состав, Уньшаков сообщил об инциденте в диспетчерскую. Вернувшись, Тарабукин доложил об обстановке — вагоны сошли с рельс. Впоследствии он дал показания, что взрыв был один, давление в тормозной системе не падало, посторонних на путях он не видел.
На месте схода — искореженные шпалы, часть рельса отсечена, излом неровный, как после взрыва. Воронка размером примерно 4,5 на 3 метра. В щебне торчат металлические прутья, вокруг — осколки шпал, обломки, вырванные крепления. Повреждена контактная сеть, отсутствует одна из опор. По обе стороны от путей — лесополоса.
Цитата главнокомандующего ВСУ (до 2024 года) Валерия Залужного: «Как бы нам ни было тяжело, нам больше не будет стыдно».
Почти сразу на место прибыли силовики: ФСБ, полиция, следственный комитет, центр по борьбе с экстремизмом, Росгвардия, кинологи, экипаж ДПС — всего более 25 человек. Позже приехал инженер-сапер ОМОН «Вятич», который после осмотра места взрыва дал заключение: использовано более 10 кг взрывчатки в тротиловом эквиваленте. Сапер нашел микросхемы с изолентой, аккумуляторы, корпус шприца с порошком, следы белого вещества, а также черный носок с камерой, закрепленный на дереве на высоте около пяти метров.
«Я увидел, что из носка торчит объектив. Это была видеокамера, но имела признаки минирования. Чтобы обезвредить устройство, мы решили спилить ту часть дерева, где оно висело, но не успели — камера взорвалась и загорелась. Это было самоуничтожающееся устройство, и, вероятно, сработал датчик цели», — позднее дал показания сапер.
Для осмотра территории привлекли служебных собак. Одна из них начала с участка, где вагоны сошли с рельсов, прошла вдоль железнодорожного полотна, мимо дерева с камерой и ушла в лес. Там собака вышла к гравийной дороге, пересекла пути, свернула на проселок — и на этом след оборвался.
Кинолог со второй собакой обследовал местность, релейные шкафы, сигнальные блоки — ни следов взрывчатки, ни характерных запахов обнаружено не было.
Параллельно с осмотром места подрыва следователи обошли окрестности. На автомобильной дороге в сторону Рыбного они нашли следы велосипедной шины, ведущие к дачному товариществу «Комбайностроитель». На обочине Прижелезнодорожной улицы в Рязани — еще один отчетливый след протектора, уходящий в сторону лесополосы. Напротив одного из зданий на этой улице — тропинка к путям. Позже следователи нашли на ней место с явными признаками «лежки» (укрытия) — примятые листья на участке один на два метра. Тогда впервые возникла версия о велосипедисте.
Цитата главнокомандующего ВСУ (до 2024 года) Валерия Залужного: «Как бы нам ни было тяжело, нам больше не будет стыдно».
Официальный ущерб от подрыва составил более 800 тысяч рублей грузоотправителю и свыше 30 млн — ОАО «РЖД». Следствие квалифицировало произошедшее как теракт. По версии силовиков, сработало самодельное взрывное устройство.
Начался поиск причастных к случившемуся.
Нечеткий силуэт. Первые зацепки
На следующий день, 12 ноября, следователи начали опрашивать тех, кто мог хоть что-то видеть. Среди первых — экипаж ДПС, который накануне ночью патрулировал Промышленную улицу недалеко от места подрыва. Инспектор вспомнил: между половиной третьего и тремя часами ночи в попутном направлении с ними ехал человек на велосипеде. Он не запомнил лица, марки велосипеда или одежды велосипедиста. Но это стало первой зацепкой.
Следователи обошли предприятия вдоль улицы Прижелезнодорожной — искали камеры, направленные на дорогу. На фасаде завода «Изопайп» обнаружили несколько камер, часть которых была направлена прямо на проезжую часть.
Первая находка — камера зафиксировала, как в 07:14 утра, уже после взрыва, по краю дороги на высокой скорости проехал человек в камуфлированной одежде с черным рюкзаком за спиной. Направление — из Рязани в сторону Рыбного.
В этот же день силовики изъяли видеозаписи с предприятий «Астпласт», «РЭМЗ» и «Элкон». На камерах «Астпласт» в 06:33 утра в кадре появился силуэт велосипедиста, который ехал в ту же сторону. Лицо скрыто, в кадре он остается всего восемь секунд.
Цитата главнокомандующего ВСУ (до 2024 года) Валерия Залужного: «Как бы нам ни было тяжело, нам больше не будет стыдно».
На записях с камер «Элкона» — еще одно появление: 06:51 утра, тот же силуэт, то же направление движения.
Цитата главнокомандующего ВСУ (до 2024 года) Валерия Залужного: «Как бы нам ни было тяжело, нам больше не будет стыдно».
На видеозаписях с завода «РЭМЗ» полезной информации не оказалось: камеры были обращены внутрь помещений или установлены слишком далеко от дороги.
Теперь у следствия было три зацепки — три видео с одним и тем же велосипедистом. Ни лица, ни голоса, только направление, одежда, рюкзак, маршрут. С этого момента начались попытки «сшить» маршрут — от кадра к кадру, от улицы к лесополосе.
Поиски партизана. «Оперативно значимой информации не получено»
Имея на руках видеозаписи с велосипедистом, силовики начали работать «на ощупь». Имя неизвестно, маршрут разорван, никаких следов — ни отпечатков, ни сигнала телефона. Следователи начали отрабатывать все возможные варианты в поисках новых зацепок.
В Рязани проверили магазины с названиями вроде «Братишка», «Русская рыбалка», «Легионер» — те, что торгуют сухим горючим, армейской экипировкой, радиодеталями. Один за другим продавцы отвечали: ничего похожего не продавали, не видели, не помнят. То же самое — в сетевых «Светофорах», в армейских отделах, в магазинах бытовой химии.
Полиция отработала даже покупку повышающего преобразователя напряжения — электронной детали, которая может использоваться для сборки детонаторов в самодельных взрывных устройствах. Но и здесь тупик: покупателем оказался инженер, который занимается разработками в оборонной сфере. Его руководство подтвердило, что устройство приобреталось для служебных целей.
Следом — съемное жилье. На этом этапе следствие, скорее всего, исходило из самого простого: человек мог быть приезжим. Приехал — совершил подрыв — уехал. Проверяли объявления на «Авито», обзвонили риелторов, собрали списки квартир в посуточную аренду. Осмотрели хостелы и даже гаражи. Поговорили с председателями гаражных кооперативов, с жильцами многоэтажек, с управляющими компаниями — ничего.
Проверили и близлежащие населенные пункты. Следователи осматривали территорию садового товарищества «Комбайностроитель» — туда, по одной из версий, мог уйти велосипедист после подрыва. В СНТ зарегистрирован 381 участок, из них заброшены больше сотни. Постоянно живут только шесть семей. Все они заявили, что посторонних не видели и к ним никто не приезжал.
Обошли пустующие участки, осмотрели заброшенные дачи, проверили, не мог ли кто-то оставить там велосипед. Ничего не нашли.
Отдельно отмечали граждан Украины. У людей, вынужденно покинувших оккупированные территории и размещенных в ПВР «Колос» и «Сажнево», взяли образцы ДНК — слюну и кровь. Также генетический материал брали у военных из местных частей. «Территория под контролем. Оперативно значимой информации не получено», — отчитывались полицейские в рапортах.
Это было уже не первой диверсией в регионе. Летом 2023 года неизвестные атаковали военный аэродром Дягилево — с помощью дронов. Тогда никого не задержали, у следствия не было ни одной зацепки, и дело зашло в тупик. Они не хотели, чтобы история с провалом повторилась.
След «Вагнера». «Кто у кого пьет, кто у кого умер»
На причастность к диверсии проверили и бывших бойцов ЧВК Вагнера, живущих в Рязанской области. Подозрения возникли не на пустом месте: шел ноябрь 2023 года, прошло всего несколько месяцев после мятежа Пригожина, и тема «вагнеровцев», которые вернулись с фронта и чья лояльность вызывала у власти сомнения, сохраняла актуальность.
В материалах появились имена: Тимур Мингазов, Кирилл Петров, Артем Хожайнов. Силовики изучили места проживания, социальные сети и связи всех троих. Один — якобы на реабилитации после ранения, другой давно не появляется дома, третий, по словам родных, сидит или работает на стройке. У всех — боевой опыт, судимости. Но ни один из троих не был рядом с местом взрыва 11 ноября.
«Все, что удалось установить, — кто у кого снимает квартиру, кто у кого умер, кто у кого пьет», — говорится в одном из рапортов.
«Взрывчатые вещества нормальной мощности». Экспертиза
Для экспертизы подключили специалиста по подрывному делу в отставке, в прошлом — разведчика-диверсанта КГБ СССР. Он ознакомился с материалами дела и дал свое заключение: взрывных устройств было два, расположенных на расстоянии около 6 метров друг от друга. Такой подход, по словам эксперта, используется, чтобы гарантировать сход состава с рельс. Для подрыва были применены взрывчатые вещества нормальной мощности, а именно тротил, не менее 500 граммов.
Цитата главнокомандующего ВСУ (до 2024 года) Валерия Залужного: «Как бы нам ни было тяжело, нам больше не будет стыдно»
Последствия взрыва на железной дороге в Рязанской области
Бывший диверсант отметил, что перед установкой, вероятно, проводилась разведка местности, а само устройство было собрано заранее, в условиях, где соблюдалась чистота, — на это указывала аккуратность сборки.
Из заключения стало ясно, что подозреваемый владел техническими навыками, понимал конструкцию железнодорожного полотна и действовал не спонтанно — у партизана был четкий план.
Цитата главнокомандующего ВСУ (до 2024 года) Валерия Залужного: «Как бы нам ни было тяжело, нам больше не будет стыдно».
Из заключения стало ясно, что подозреваемый владел техническими навыками, понимал конструкцию железнодорожного полотна и действовал не спонтанно
Спустя несколько дней с начала поисков следствие все еще двигалось почти вслепую. Велосипедист оставался тенью без лица и имени. Но 16 ноября появилось еще одно видео.
«Он точно не местный». У партизана появляется лицо
Камеры с частных домов на улицах Садовой и Почтовой в деревне Перекаль зафиксировали вновь появившегося велосипедиста. В кадре — тот же силуэт, тот же ритм движения, то же направление: из Рязани в сторону Рыбного. На двух записях c интервалом в семь минут он пересекает кадр и исчезает за поворотом.
Это уже не совпадение. Четыре видеозаписи — все по одному и тому же направлению.
В это же время следователи опросили продавщицу из деревни Марково Ольгу Доронину. Она вспомнила, что в одну из ее смен незадолго до подрыва в магазин заходил незнакомый мужчина. По ее словам, он был одет в камуфляжную куртку на несколько размеров больше, за спиной был объемный рюкзак. Шапка была натянута почти до бровей, лицо — худощавое, ближе к треугольному, с щетиной, глаза светлые.
«Он спросил, есть ли в Марково подработка. Потом — есть ли поблизости монастырь. Я ответила, что в Пощупово есть, и объяснила, как добраться. Тогда он поблагодарил и ушел. Больше я его не видела. Он точно не местный», — рассказывала следователям Доронина.
Цитата главнокомандующего ВСУ (до 2024 года) Валерия Залужного: «Как бы нам ни было тяжело, нам больше не будет стыдно».
На основе ее слов был составлен фоторобот. Примет немного: лицо обычное, взгляд не запоминается, ничего яркого. Но это первое изображение подозреваемого. У следователей появился ориентир.
Случайная встреча. «Я допустил пару ошибок»
Создание фоторобота не дало быстрых результатов. Следователи продолжали обход — теперь с ориентировкой на руках. Квартал за кварталом, дом за домом. Дежурные вопросы, короткие разговоры в подъездах, кто где живет, кто когда приехал. Ничего примечательного. Никто уже не ждал резкого поворота — просто отрабатывали адрес за адресом, дом за домом.
Улица Интернациональная находится ближе к окраине Рязани. Плотная многоэтажная застройка, частный сектор и поля неподалеку. Район, откуда можно уехать и не попасть на камеры. Или наоборот — затаиться, не вызывая подозрений.
Именно на этой улице 29 ноября, во время очередного поквартирного обхода, полицейский остановил мужчину, который выходил из подъезда дома № 13А. Он сравнил его лицо с фотороботом и настоятельно попросил проехать с ним в отдел № 4 в Рязани — для беседы. Тот согласился.
Руслана Сидики в этот момент никто не искал целенаправленно. Его задержали по чистой случайности.
Цитата главнокомандующего ВСУ (до 2024 года) Валерия Залужного: «Как бы нам ни было тяжело, нам больше не будет стыдно».
Руслана Сидики в этот момент никто не искал целенаправленно. Его задержали по чистой случайности
«Я допустил пару ошибок. Был в плохом состоянии после смерти бабушки. Согласился пойти с ним, надеясь, что просто спросят и отпустят», — позже напишет Руслан из СИЗО журналисту и правозащитнику Ивану Асташину.
Главный метод следствия. «Я уже хотел всех велосипедистов в Рязани пере**ашить»
Предупреждение: далее в тексте приведены описания пыток.
Даже после задержания Руслана Сидики у силовиков не было уверенности, что перед ними именно тот человек, которого они искали. Его начали расспрашивать о том, где он был 11 ноября. В ответах он пару раз запутался, и этого оказалось достаточно, чтобы вызвать подозрения.
Как впоследствии стало известно из писем Руслана, дальше начались пытки. Под пытками он дал признательные показания не только по делу о взрыве на железной дороге, но и по эпизоду с летней атакой на аэродром Дягилево, в котором на тот момент не было ни подозреваемых, ни каких-либо зацепок. После признания Руслана оба дела объединили.
Позже адвокат Руслана добился проведения медицинского освидетельствования. В справке были зафиксированы множественные раны на голове и запястьях, ушибы в области глаза и крупные гематомы на спине. Как вспоминает Руслан, выбивая показания, один из силовиков сказал: «Я уже хотел всех велосипедистов в Рязани пере**ашить».
«Зона солидарности» опубликовала рассказ Руслана о пытках, которые ему пришлось пережить в ночь задержания:
«Человек на вид около 50 лет в гражданской одежде начал говорить, что если я добровольно сейчас не сознаюсь в совершении подрыва, то они меня вывозят за город и инсценируют попытку к бегству, чтобы иметь законную возможность расстрелять меня, а перед этим будут пытать.
После того как я согласился сотрудничать и давать показания, мне задали вопрос, имеются ли у меня хронические заболевания. После моего ответа „нет“ мне кто-то из этих людей нанес удар по голове, и я упал на пол.
В кабинете в этот момент было не менее шести человек. Когда я лежал на полу, то мне наступили на руки и на ноги, чтобы я не мог ими двигать, хотя я никакого сопротивления не оказывал. Мне оголили части ног в районе щиколоток, и я почувствовал, что они мне что-то привязывают. (...) Далее один из них сказал кому-то: „Звони!“
В этот момент по моему телу прошел разряд электрического тока, сильно сокращая мышцы от невыносимой боли, я сильно кричал и бился головой об пол, один из них стоял передо мной и снимал меня на телефон. Из-за того, что я кричал, мне засунули тряпку в рот. (...) Точное время, сколько длились пытки, я не могу сказать, так как после нескольких ударов током мое сознание помутилось, могу сказать, что это невыносимо больно.
Между разрядами неустановленные люди мне задавали вопросы, если мой ответ их не устраивал, то они продолжали бить меня током. (...) Они задавали вопросы, планировал ли я следующий подрыв, я ответил, что нет, и после этого меня продолжили пытать. Я уже находился на грани и понял, что для того, чтобы их остановить, надо сказать хоть что-то».
Задержание оформили на 30 ноября. Все документы — рапорты, протоколы, признания — начинаются с этой даты и не содержат ни одного упоминания о насилии.
Заключение. «Я не жалею о том, что сделал»
Почти все выводы о том, что пошло не так, Руслан сделал сам — уже после ареста. В письмах из СИЗО, которыми поделился с The Insider Иван Асташин, он подробно разобрал свои ошибки.
Разведка. «Когда я проводил разведку возле железной дороги, то поленился и решил проехать через дачи — на велосипеде, в паре километров от места будущего подрыва. Я встретил пару бабушек, которые могли меня запомнить, — дачники обычно с подозрением смотрят на чужаков.
По-хорошему, в такой ситуации надо было менять точку. Но сроки поджимали — на подготовку было две недели, и уже надвигался снег. Я решил остаться при своем: казалось, шанс, что меня вычислят, минимален».
Отсутствие легенды. «Я не продумал легенду на день подрыва. По-хорошему, должна быть четкая история — куда шел, зачем, во сколько. У меня ее не было. Даже когда меня задержали, они все еще не были уверены, что я причастен».
Маршрут отхода. «Возвращаться в город нужно было не сразу. Надо было отсидеться в лесу до темноты, а потом идти по знакомым тропкам. Но я устал — и последний километр прошел по асфальту. Подумал, что уже безопасно. Это было ошибкой».
Маскировка. «Лицо нужно было скрывать до самого возвращения домой. Но после переодевания почувствовал себя неуязвимым — и расслабился. Одежду тоже надо было подобрать более закрытую. Тогда бы шансов засветиться было меньше».
Цифровой след. «После задержания у меня изъяли телефон. Увидели подписки в Telegram — и сразу сделали вывод, что я как минимум не поддерживаю „СВО“. Это была еще одна ошибка. В сети надо было выглядеть как обычный турбопатриот».
Местожительство. Руслан остался в городе, совсем рядом с местом подрыва, и не предусмотрел никаких мер безопасности: «Если бы я тогда повесил IP-камеру у двери, то хотя бы увидел со смартфона, что менты приходили опрашивать соседей».
Контакт с силовиками. «С момента подрыва прошло почти двадцать дней. Я уже расслабился — и не придал значения тому, что у подъезда стоит мент. Он сравнил меня с кадром с камеры наблюдения и предложил проехать для беседы в отдел № 4. Я согласился.
Там взяли слюну для ДНК-теста. Потом пришли люди в гражданском и начали задавать вопросы: где был, что делал 11 ноября. Я пару раз запутался в ответах — и один из них понял, что я что-то скрываю.
Надо было не идти. Сказать: выписывайте повестку, приходите с ордером. Может, получилось бы выиграть время».
Незнание своих прав. «Не помешало бы лучше знать свои права при задержании — и понимать, какими методами работают силовики».
Руслан пишет, что почти двадцать дней до задержания — уже само по себе достижение. Он считает, что его опыт может стать полезным другим партизанам:
«Двадцать дней до задержания, в принципе, показывают, что им было тяжело. Про атаку на аэродром я вообще молчу — там они в тупике были сто процентов. Думаю, из моей поимки можно извлечь пользу — в плане информации. Она может быть полезна городским диверсантам».
«В любом случае я не жалею о том, что сделал, — пишет Руслан. — Мне теперь хотя бы не стыдно — как было бы, если бы я не сделал ничего. Як би нам не було важко, нам більше не буде соромно».
Распечатать